Техника психологической безопасности (при обучении на философском факультете)

В индивидуальной психологии, как и в этике, совершенно невозможно ни предписать всё, ни предложить готовые ответы на любую ситуацию. Поэтому в лучшем случае можно лишь суммировать свой и чужой опыт. Если добавить к ним познания в психологии и пропустить полученный результат через фильтр философского критицизма, то можно вывести несколько осмысленных рекомендаций (которые, впрочем, всё так же не смогут претендовать на универсальность). Иными словами, все ниже сказанное стоит воспринимать через призму «так можно сделать», а не «так делать надо».

Более того, по моему мнению, в попытках предупредить все проблемы и ошибки нет смысла не только из-за невозможности это сделать. Многие глупости и промахи необходимы для развития. Так, что тот факт, что во время обучения люди влюбляются не в тех, в запальчивости говорят совсем не то или упускают блестящие возможности – всё это, как ни странно, по-своему ценно. Остерегаться подобных ошибок или окунуться в них – этот выбор остается за каждым. Это вопрос желания, а не умных слов. Поэтому в данном тексте я коснусь лишь нескольких проблем, которые возможно покажутся не самыми значимыми. Однако я думаю, некоторые из них имеют серьезные долгосрочные последствия (которые затем очень хочется отменить).

Частично вопросы этого текста пересекаются с другим текстом курса («Подводные камни» обучения на философском»), однако, в данном случае акцент будет сделан не на описании проблем, а на действиях и решениях, которые принимаются в психологически сложных ситуациях.

1.

Первая рекомендация прямо связана с теми психологическими кризисами, с которыми может столкнуться учащийся. Переосмысление себя, своих целей, окружения и мира в целом не проходит без довольно тяжелых переживаний, а порой и неприятных симптомов. Наиболее частые среди них – проблемы с мотивацией (лень, прокрастинация, апатия, разочарование), перепады настроения и неуверенность (в себе, своих способностях или отношениях). На фоне внутренней неопределенности желание накрыться одеялком и выключить себя до лучших времен, хотя бы раз, но посещает многих. То в шутку, то всерьез всплывающий вопрос «нормален/нормальна ли я?» сопутствует всем думающим, ищущим и развивающимся.

Худшее, что можно придумать в этой ситуации, но именно это нередко и происходит, — это попытка самостоятельно поставить себе диагноз. В конце концов это оборотная сторона привычки читать и верить в знание. Попытка ухватить словом или формулировкой (т.е. неким означающим) то, что тревожит своей непонятностью, естественна, но на этом пути лучше изобретать свои именования. Отыскивая себе в психологической или психиатрической литературе медзаключения, вы рискуете начать отыгрывать описанную симптоматику. И обычно это отыгрывание начинается с мысли/фразы «Я слишком умён, чтобы со мной это случилось». Иными словами, те, кто слишком скоро доверяется клиническим описаниям, во многом похожи на героя-ипохондрика Джерома Кей Джерома, который, читая медицинский словарь, обнаружил у себя десяток самых невероятных болезней (вроде сенной лихорадки и брюшного тифа). Обнаружил и начал буквально переживать их симптомы.

Поэтому, несмотря на то, что многим кажется будто эти «диагнозы» что-то ему добавляют, лучше воздерживаться от них. Называя свое временное замешательство или грусть «депрессией», вы рискуете узнать на деле, что это такое. Человеческая психика (да и соматика) – это не замкнутый объект, а очень отзывчивая и внушаемая система, которая вопреки вашей сознательной воле может провоцировать недуги (например, видя в этом определенную психологическую выгоду).

В некотором смысле приписывание себе клинических означающих (особенно из какого-нибудь МКБ-10) – это род виктимизации, превращения себя в жертву. Иосиф Бродский в своем знаменитом послании выпускникам говорил об этом: «Всячески избегайте приписывать себе статус жертвы. Каким бы отвратительным ни было ваше положение, старайтесь не винить в этом внешние силы: историю, государство, начальство, расу, родителей, фазу луны, детство, несвоевременную высадку на горшок и т.д. В момент, когда вы возлагаете вину на что-то, вы подрываете собственную решимость что-нибудь изменить». Психологические описания неверно воспринимать как оправдания, они скорее – способ ухватить нечто (что возможно еще не раз потребует пересмотра). Потому до тех пор, пока ваши трудности выносимы, следует искать свой способ с ними справиться. Если же ваш ум говорит, что определенный симптом вышел из-под контроля, то вы всегда можете либо смириться с этим, либо отправиться к специалисту.

Увы, стоит признать, что философы являются самыми заядлыми фанатами и защитниками самоанализа. Однако на мой личный взгляд любой самоанализ ценен лишь до определенного момента, а затем он превращается в топтание на месте и продуцирование сложных рационализаций/оправданий. Поэтому иногда следует набраться смелости и обратиться к пси-специалисту, вопреки своей вере в самоанализ. Впрочем, здесь стоит выбирать тщательно, т.к. некоторые психотерапевты не очень умеют найти подход к интеллектуалам (а сами интеллектуалы пытаются навязать свое видение процесса терапии, что в общем тоже никуда не ведёт). Как бы то ни было всегда лучше принимать решения самому (например, идти или не идти к терапевту, оставаться в терапии, искать другого спеца или бросать), нежели ждать, когда симптомы и события решат за вас.

2.

Вторая рекомендация касается критических моментов в коммуникации. Ситуация оценки, дискуссия с прямой конфронтацией, а также некоторые иные ситуации в ходе обучения чреваты конфликтами – явными и скрытыми. Одни и те же события участниками коммуникации могут интерпретироваться по-разному, в т.ч. как несправедливые, незаслуженные, резкие, некорректные, аморальные и даже насильственные. Именно в таких случаях слишком часто совершается один серьезный промах: другому предписывается злой умысел или другая характеристика. Причем это характеристика — финализирующая, т.е. заканчивающая поиск объяснений, выносящая окончательный вердикт. Как ни странно, но даже философы вместо понимания множества факторов, ответом на вопрос «почему другой так поступил?» видят намерение, в т.ч. и там, где его нет. По всей видимости подобное когнитивное искажение связано с эмоциями, которые вызваны конфликтом. Несправедливость требует объяснений сильнее, чем справедливость, поэтому почти всегда чисто психологически мы предпочтем плохое объяснение его отсутствию.

Однако предположение об умысле (против вас) или о внутренней черте другого (чаще всего таковой оказывается глупость) обычно провоцирует разрыв коммуникации или усугубление конфликта. Само собой, существуют случаи когда приходится выбирать и первое, и второе, но рациональным такое решение становится лишь при наличии обоснованных заключений (а не эмоциональных догадок).

Сформулируем это: «Не предписывайте другим намерения или внутренней характеристики без веских оснований». Эмоциональные догадки в духе «они меня не любят» или «да просто он глуп/черств/высокомерен/и т.д. и т.п.» ситуацию не исправят. Зато все эти догадки о том, почему другой идет на конфликт, усугубляют эмоциональное состояние, а потому в ряде случаев стоит им противопоставить совсем иной ход мысли. Там, где предполагается намерение в ваш адрес, на деле может быть банальное непонимание, в т.ч. симметричная интерпретация (что злонамерены как раз вы).

Склоки, старые обиды и нежелание услышать иную точку зрения – не только изрядно портят впечатление от философии, но и способны отнять много сил. Возможно именно в связи с этим Спиноза и предложил свой девиз: Non indignari, non admirari, sed intelligere (обычно эту фразу переводят «Не плакать, не смеяться, не ненавидеть, но понимать», однако мыслитель был более точен «Не негодовать, не удивляться, но понимать»). Там, где понимание условий другого мы подменяем фантазиями и соответствующими ожиданиями – мы обязательно наталкиваемся на негодование или удивление. Философы могут иначе.

Кроме того, оборотной стороной отказа с легкостью приписывать другим очевидные намерения является забота о своих мотивах и целях. Слишком часто мысли о том, что думают другие, никуда не ведут, т.к. нет возможности что-то изменить в этой ситуации. Например, напряженные попытки переубедить или понравится кому-то могут неявно влиять на ваши мнения и суждения. Возможно поэтому Нассим Талеб (экономист, эссеист, эпистемолог) в своем обращении к выпускникам сказал, что жалеет лишь о том, что мог быть гораздо более упрямым. Один из его советов звучит так: «Если что-то является чепухой, говорите об этом громко. Это немного навредит вам, но будет хорошим тестом на стойкость. В долгосрочной перспективе люди, которые должны вам доверять, будут доверять вам». В отличие от попыток описать/оправдать других, эта и подобные ей стратегии позволяют понять, чего хотите именно вы.

3.

И наконец, третья рекомендация. Как я уже в начале говорил, некоторые простые (часто ситуативные) решения имеют далеко идущие последствия: при небольшой психической выгоде выбор формирует привычку (ее уже сложнее отрефлексировать и остановить), а привычка в перспективе определяет и характер, и общий взгляд на вещи. Поэтому одна из главных (и даже можно сказать «выстраданных») рекомендаций такова: «Учитесь создавать».

Учиться создавать нужно с самого начала обучения, особенно на философском. Критике и сомнению научить не всегда легко, но как только человек ухватил рефлексивность сознания – дальше способность отвергать и подвергать сомнению будет развиваться сама. Проблема здесь в том, что с умением разрушать не так-то просто научиться создавать. В данном случае под «созиданием» я имею в виду следующие вещи.

Во-первых, любая критика должна быть для чего-то. Где-то она должна заканчиваться и начинаться конструктивная работа ума – гипотезы, тезисы, основания, поиск консенсуса или бескомпромиссной истины. Если их нет, вы – лишь критикан, но не мыслитель. Дискуссия – это не спорт, а род искусства, поэтому в ней отнюдь не всё определяется победой. Любая критика хороша до тех пор, пока не убивает желания стараться. Те, кто совмещают критику, конкуренцию и гиперкомпенсацию (увы, неосведомленность о себе часто превращает критику в сведение счетов или слив агрессии), часто и в остальном непродуктивны.

Во-вторых, помните: сомнение – враг действия. В жизни нужно и умение затормозить себя, чтобы подумать/посомневаться, но гораздо чаще и нужнее оказывается умение перейти к действиям, совершить поступок там, где он требуется. Жизнь – и есть действия, деятельность, в т.ч. продуктивная (и значит, требующая длительных или особых усилий). Тот, кто развивает в себе только риторику негативных оценок и сомнений, обычно мешает действовать самому себе, а также может расхолаживать других в их решимости действовать. Очевидно, что подобные вещи могут быть оправданы только как личный жизненный выбор (и только в отношении себя). Разрушать уверенность в других – это решение, требующее серьезных моральных оснований, без которых оно выглядит дурно.

В-третьих, человеческие связи и отношения требуют созидательных усилий, а не наоборот. Или если сказать точнее, то эти связи могут нуждаться в честности и открытости, но уж точно не в скепсисе, а тем более прямой критике. Грань между ними тонка, но ощутима: многие, увы, убедятся в этом на своем болезненном опыте разрывов и расставаний. Более того, качественные и продуктивные связи – это одно из главных приобретений (наряду со знанием) высшего образования. Умение создавать формируется в том числе и в этом: в поиске единомышленников, организации своих проектов, установлении междисциплинарных контактов. Здесь нет задачи всем нравиться и каждому угодить, но напротив, в этом явно читается вопрос самоопределения (так или иначе решающийся с помощью других). Игры в гениев-одиночек на философском не редкость, но именно своей распространенностью они комичны. Поэтому создавать что-то своё – это также создавать себя (таким каким вы хотите себя видеть). Философия дает для этого многое, но не меньше инструментов она дает и для разрушения, поэтому так важно учиться создавать.

Сложность, конечно, в том, что отнюдь не всегда понятно что и где создавать. В каком-то смысле способность разглядеть возможность для созидания тесно связана с общим уровнем понимания и самопонимания человека. Там, где один ждет условия для реализации своих планов, другой – их создает.

Если резюмировать, то эти три рекомендации касаются лишь одной небольшой проблемы (хотя и самой частой на мой взгляд), которую я бы назвал «гордыня теоретика». Суть ее в том, что гуманитарное (и философское в том числе) образование нередко формирует весьма оторванную от реальности манеру думать и действовать. Такой ум может оказаться не столько союзником, сколько недругом. Поэтому иногда нужно доверяться специалистам-практикам, иногда становиться практиком самому, а иногда и вовсе не думать (о некоторых вещах, думая о других). Быть умным – это значит, быть готовым решать жизненные задачи, определяя когда то или иное «иногда» уместно. Пусть даже на свой страх и риск.

Само собой, любые рекомендации сухи и бессмысленны без личного опыта и раздумий над ним. Точно также самоограничение и самоконструирование чертовски трудны без внешних примеров и поддержки. Однако все выше сказанные слова рассчитаны на тех, кто берет на себя хотя бы толику ответственности за то, кем стал или становится. А при этом условии всё остальное рано или поздно находится. В т.ч. понимание того, какой неизменной ценностью обладают наши ошибки.

Если Вы нашли ошибку, выделите ее и нажмите Shift + Enter или кликните сюда, чтобы сообщить нам.