Несколько лет назад я отчаянно искал тех, кто мне хоть как-то ответит на вопросы «Что такое медиа?», «Как и зачем их можно изучать?». Забавно, что в ходе поисков я постепенно стал тем, кому эти вопросы время от времени задают. Что ж, попытаемся разобраться со столь сложной темой в самом первом приближении.
Что такое медиа?
Медиа. Это слово у всех на слуху. И сегодня мы настолько сильно погружены в СМИ, соц.сети, гаджеты и прочую «технику» для коммуникации, что едва ли не любой разговор об обществе затрагивает тему медиа.
Сам термин «медиа» – это устоявшееся обозначение для средств коммуникации или чего-либо относящегося к ним. Например, мультимедиа – это штука с возможностью использования разных каналов коммуникации (видео+аудио), а медиамагнат – это владелец фирм, участвующих в производстве СМИ. Т.е. в первом приближении медиа – это совокупность средств, форм и приемов, использующихся/участвующих в передаче информации или сообщений. Так уж сформирован человек, что ему часто хочется что-то сказать, донести другим, а особенность современного человека в том, что он сильно переоценивает в общении ответ/отклик других. И поэтому так востребовано всё, что ведет к быстрой и эффективной (например, по охвату аудитории) коммуникации.
Этимология трактует это слово еще шире: media – мн. число от medium, что в латыни обозначает целый круг значений. Сред них medium (лат.) – середина, центр, сердцевина; промежуток или нечто промежуточное; средний путь; общество, общественное благо или достояние; гласность, придание гласности (в т.ч. «делать доступным»); публичное место, суд; предмет спора; свободное пространство, открытое место. А позже еще и посредник, медиум (говорящий с духами).
Таким образом медиа в широком смысле – это и конкретный (информационный?) посредник; и вся совокупность таких посредников (вместе с их эффектами). Здесь у философа с необходимостью возникают два вопроса. Первый чисто терминологический: что такое информация, что мы понимаем под «информационным»? Второй – более глубокий: что именно считать такими посредниками? И как происходит эта трансформация, когда предмет перестает быть просто собой и становится передатчиком (посредником, проводником, знаком и т.п.) какого-либо сообщения, чьей-то воли, неких других вещей?
Решение первого вопроса целиком находится в ведении теории, которую мы выбираем, но чисто философски «информация» всегда останется смутным термином, некоторой выводной абстракцией из научных и обыденных представлений. Чтобы было понятно: сам термин «медиа» — не нов, по крайней мере для философии, в той или иной форме, всегда задумывавшейся о диалектике, о опосредованиях и переходах (особенно в мысли). Однако сегодня он понадобился, просто потому, что уже имеющиеся термины не могут прояснить какие-то важные нюансы. Для примера: понятие «информация» столь замылено и широко трактуется (в обыденной речи, в различных науках, в специальных дискурсах), что способно порождать только путаницу и несуразицы. Под информацией понимают и записанные сведения, и возможность экспликации/создания данных, и едва ли не всё, что может где-то в какой-то форме храниться. А в итоге появляется целое поколение людей, уверенных в том, что ген – это что-то вроде флэшки с записанной инструкцией/программой.
Что же касается решения второго вопроса, то на нем мы можем увидеть какими вещами вообще занимаются те, кто изучают медиа.
Первый ответ: догматическое установление что есть медиа. Это прежде всего набор средств передачи информации во времени и пространстве: текст (глиняная табличка, папирус, газета, книга и т.д.), радио, кино, ТВ и др. Список строго ограничен, но открыт.
Второй ответ: медиа – это основные способы коммуникации (данные людям) и то, что от них производно. В этот список входят жест, речь, изображение, письменность и звук/музыка. Эти основные формы практически не меняются, меняется их значимость, а также носители, способы и каналы доставки. Однако стоит сделать две оговорки. Во-первых, музыка почти перестала быть способом коммуникации (ушла в искусство и сферу развлечения). Во-вторых, обоняние и осязание не вошли в этот список по той причине, что являются преимущественно односторонними способами восприятия (иными словами, сложно использовать эти каналы «на выход»).
Третий ответ: медиа – это все те формы и практики, с помощью которых структурируется наш опыт. По сути передача чего-либо предполагает в качестве необходимого условия «техническую» способность отправлять/принимать или передавать нечто уже оформленное определенным образом. И здесь возможен вопрос как о культурной технике (воспитание, дополнение), так и об априорности (врожденные способности и условия).
Четвертый ответ предлагает понимать в качестве медиатизированной любую форму данности. Всё, что мне дано/известно/очевидно – это всегда уже нечто, данное «как что-то», «посредством чего-то», «для кого-то» и «в ряду чего-либо». В отличие от третьего решения, ищущего средства инсталляции любого сообщения в субъект (в идеале как будто бы свободного от медиа или живущего в неоформленном хаосе), здесь субъект и есть то, что создается медиатизацией. Иными словами, такой ответ видит в медиа лишь эффекты более сложного процесса (медиальность, открытость бытия).
По сути первые два решения разрабатываются науками о медиа и философскими дисциплинами на стыке этих дискурсов; вторые – исследует философия медиа. И на мой взгляд научный подход и его результаты важны, т.к. философские проблемы медиа не ограничиваются только онтологией (т.е. ответом на вопрос «что такое медиа?). Поэтому свой вклад делают все науки, изучающие информацию (поиск, сохранение, передача) и коммуникацию: социология, психология, информатика и кибернетика, лингвистика, антропология, нейрофизиология, этология, антропология, история, коммуникативистика.
Однако есть важный нюанс: большинство наук и теорий медиа – это попытка выстроить мета-теорию – теоретическую надстройку, поясняющую и явления, и возникающие для них объяснения. Это часто порождает как нормативность теорий (ничего не знаю, должно быть так!), так и проблемы мета-языка (существует ли особый язык для описания языков?). К тому же внутри таких теорий есть разрыв между описанием отдельных медиа и способом/позицией исследователя («парадокс Шпенглера»). Т.е. теоретик описывает то, что, согласно его теории, он описать не может. Философия – это попытка зафиксировать данный разрыв и как-то с ним разобраться (преодолеть, объяснить, утвердить). Или еще проще: без рефлексии над теориями медиа (в т.ч. научными) нельзя понять, что нового/эвристически полезного может предложить в вопросе о медиа философия.
Зачем изучать медиа?
Так как я не первый год веду «неформальный» (вне учебной программы) семинар по проблемам современных медиа, то мне этот вопрос хорошо знаком. Который год подряд я отвечаю (в том числе самому себе): зачем на это тратить время? Вопрос отнюдь не праздный, в конце концов никто уже не верит в самоценность знаний. И на него у меня есть два ответа. Первый, максимально короткий: Потому что хочется. Ну а нет, так нет (в конечном счете в мире полно других интересных вещей). Второй, чуть более подробный, потребует нескольких абзацев.
Мы живем в текстоцентричной культуре, поэтому и современная философия, так или иначе, говорит о тексте или языке. Иногда на это возражают засильем визуального образа сегодня, но этот аргумент бьет мимо. Ничего похожего на культуру невербальных образов вы не найдете ни на современном Востоке, ни на Западе: мы понимаем картинку на основе либо подписи к ней (legendum), либо вербально-смыслового контекста. Поэтому всё чаще идея «медиа вокруг нас» сменяется тезисом «медиа внутри нас». И на этом фоне возникает привычная идея актуальности: медиа нужно изучать просто потому, что нам от них никуда не деться. Например, именно так это формулирует один из самых уважаемых отечественных исследователей медиа – Валерий Савчук (один из его текстов называет «Неизбежность медиафилософии»). Ход мысли в целом верный, но лично для меня немного унылый (в своей безальтернативности). В конечном счете, если бы мы прислушивались только к такой аргументации, то каждый из нас в первую очередь бы штудировал физиологию человека, социальную психологию и право. Но не только польза и неизбежность мотивирует исследователя.
Стоит обращать внимание и на удовольствие. Для пояснения воспользуюсь примером из философии. В одном философском кружке немецких романтиков была придумана оригинальная игра. Содержание игры таково: мы берем литературное произведение посредственного или даже глупого автора и читаем его «как если бы» оно написано гением, который по прихоти поставил себе задачу имитировать бездарь. Прямая цель такого баловства – игра со стратегиями чтения, сопряженная с особым интеллектуальным удовольствием. Косвенная же цель состояла в более глубоком понимании текста и его возможностей. Лично мне интересно изучать не только «медиа-в-себе», но и «медиа-для-меня». Уж коли нам не убежать от медиа, то стоило бы научиться читать, анализировать и интерпретировать их так, чтобы эта необходимость обернулась личным выбором. Иными словами, принимать медиатизированную реальность можно по-разному – не только как осознанную необходимость, но и как место свободы, возникающей в зазорах интерпретаций.
Само собой, есть много других аргументов, особенно для тех, кто полон решимости и после вуза заниматься либо аналитикой, либо практикой медиа. Однако их рассмотрение интересно в форме дискуссии, а не в моем лишь изложении. Исходя из этих соображений, я и организовал семинар по видеоиграм и современным медиа, который ориентирован тремя задачами – теоретической, практической и прикладной.
В части теории любопытно понять как собственно говорить о медиа – какие для этого использовать понятия, концепции и насколько они применимы? И здесь важно, как изучение концепций, так и личное участие, ведь в конечном счете, без приложения к реалиям теории пусты. По этой причине выбор пал на метод кейсов: индивидуальный и групповой разбор случаев лучше ложится в понимание, чем регулярные лекции. У такого подхода к теории есть ограничения, однако, кто знает, может именно из такого (менее догматического) отношения появятся новые Маршаллы Маклюэны?
Практическая задача семинара напрямую связана с акцентом на этике и эстетике в медиа. Погруженность в медиа-реальность – это не абстракция, а конкретика действий и переживаний. Популярные сериалы уже выступают как модель отношений, которая активно копируется молодым поколением. Так и социальные сети – это давно не отражение социальных норм общения, а их конструирование. Причем происходящее на фоне этических, правовых и других проблем. Озабоченные трафиком СМИ вспоминают об этом только, когда происходит очередной эксцесс (кто-то кого-то убил за лайк), а вот философы способны разглядеть многие вопросы и дилеммы и на уровне повседневной практики.
Последняя по счету, но никак не по значимости – прикладная задача. Цель любого обучения – получение знаний плюс формирование навыков, которые позволяют знание осуществить. И в отношении ряда навыков пока не придумано более эффективного средства, нежели повторение на практике. С самого начала я видел в семинаре место для тренировки – в стратегиях чтения и анализа, в самообучении и поиске информации, а главным образом – в написании текстов. Игры и медиа как тема в этом смысле помогают легче включиться благодаря интересу и удовольствию. Там, где интересно, там нет «я не знаю», там есть «пока не нашел/не разобрался». Практика написания текстов незаменима и для понимания текстов, и для воплощения философии как таковой. Обойдемся без «стариковских» ремарок о том, что качество текстов (и устных, и письменных) падает. «В среднем по больнице» у студентов-философов хорошие стартовые условия для того, чтобы заниматься сколь угодно разными текстами – от рекламных до научных, от журналистских до аналитических. Увы, сегодня философия имеет смысл только если способна донести себя до других. Конечно, можно для этого использовать дзенские коаны и бамбуковую палку, но с текстом как-то верней, уверяю.
В конечном счете, семинар начался с изучения видеоигр не спроста. Если и есть максима, которой нас учат игры, то это простой императив: «Делай (чтобы достичь)!». Наша система образования устроена так, что не может постоянно напоминать о том, что только личные действия и усилия превращают «образование» как набор дисциплин в «образование» как нечто ставшее, действительное (то, что останется, когда все забудется). Не стоит ждать, что картонный диплом чудесным образом добавит вам +10 к уму и +5 к общению. Обучение – это квест, в котором помимо основной линии важно искать другие источники научения (семинары, кружки, интересные спецкурсы других факультетов, образовательные мероприятия вне вуза). «Делай сам!» — это в том числе и принцип семинара, в котором круг тем, подходов и проблем определяется участниками. Эта максима – не панацея, и можно даже возразить, что иногда выгодней не действовать. Пожалуй, так, но стратегия «не-действия» хороша только если есть кто-то другой, кто знает ваши желания и готов действовать для вас. Наилучший кандидат на эту роль – вы сами.
Если Вы нашли ошибку, выделите ее и нажмите Shift + Enter или кликните сюда, чтобы сообщить нам.
